С 1808 года столицей русской Америки становится город Новоархангельск, бывшая Михайловская крепость. Основателем города и бессменным руководителем всей русской Америки более четверти века был Александр Андреевич Баранов … (http://tur-plus.ru/alaska/alaska-1.htm)
19 сентября в залив вошел Баранов со своим бесчисленным флотом…
…Впрочем, грандиозная эта армада, состоявшая из алеутских байдар и деревянных пирог индейцев — союзников Баранова, появилась далеко не сразу. Во время долгого пути она растянулась на громадное пространство. Двигаясь к Ситкинскому заливу, воины Баранова то задерживались где-нибудь в лесу, увлеченные удачной охотой, то застревали на пирах у друзей, которых нужно было навестить по дороге. В течение целой недели в Ситкинский залив входили небольшие группы байдар и пирог, двигаясь не открытым морем, а пробираясь по многочисленным проливам между материком и прибрежными островами. Проходя мимо «Невы», те, у кого были ружья, салютовали ей выстрелами из ружей. На берегу, недалеко от того места, где стояла «Нева», появился огромный лагерь, который рос с каждым часом.
«Требуется великий дар красноречия, чтобы надлежащим образом описать эту картину, — рассказывает Лисянский в своем дневнике. — Некоторые успели уже построить шалаши, иные же еще начали делать их, и байдарки ежеминутно приставали к берегу во множестве. Казалось, все окружавшие нас места были в сильном движении…»
…«Войско Баранова, — рассказывает он дальше, — было составлено из жителей кадьякских, аляскинских, кенайских и чугацких. При отправлении из залива Якутат в нем было 400 байдарок и около 900 человек, но в Ситку пришло первых не более 350, а последних 800. Такие потери в людях приписывали простудным болезням, от которых несколько человек умерло, а другие для излечения отправлены назад в Якутат. При войске находилось 38 тайонов, как старшин, которые управляли своими подчиненными и во всем сносились с русскими промышленниками. Обыкновенное вооружение воинов составляли длинные копья, стрелы и другие орудия, приготовленные для промысла морских зверей. Но на этот раз выдано было много ружей».
Все эти соратники и союзники русских беспрестанно приезжали на «Неву»в гости. «Я нарочно приказал пускать всех, чем они крайне были довольны, — пишет Лисянский. — Им никогда не случалось видеть такого корабля, и потому дивились ему чрезвычайно…
…Но, сказать по правде, Лисянского гораздо больше, чем индейцы, интересовал их предводитель Баранов — легендарный русский человек, управлявший от имени России бесчисленными островами в северной части Тихого океана и громадными пространствами на двух материках.
Баранов прибыл в Ситку на корабле Российско-Американской компании «Ермак», таком же маленьком и слабо вооруженном, как «Александр»и «Екатерина». На «Ермаке» же находились и его главные помощники, наиболее приближенные к нему люди, — русские промышленники, сибиряки родом, проведшие жизнь в лесах и морях на охоте за зверем. Прибыв, Баранов, конечно, прежде всего поехал на «Неву»и познакомился с Лисянским.
Лисянский внимательно вглядывался в своего гостя. Александр Андреевич Баранов был человек среднего роста, лет уже за пятьдесят, светловолосый, с коричневой от солнца и ветра кожей на лице, с небольшими светлыми, очень зоркими глазами. Родом он был купец из северного русского городка Каргополя, и в речи его чувствовался северный поморский говорок. Теперь у него уже был чин коллежского советника, дававший ему право считаться не купцом, а дворянином. Он обладал редким умением держать себя с людьми. В сущности, в обществе индейских тайонов он был совершенно таким же, как и в обществе Лисянского, — ровный, внимательный, благожелательный, без всякой приниженности, и без всякого высокомерия и, главное, очень спокойный. Спокойствие казалось основным свойством его характера, и только руки его, сильные и подвижные, выдавали порой неожиданным жестом, какой деятельный и неукротимый дух скрыт за этим спокойствием…
—… А что они хотят? — спросил Лисянский.
— Они хотят, чтобы мы воевали. Втянуть нас в долгую, трудную, изнурительную войну с индейцами — вот их мечта. Такая война позволила бы им разом добиться всего, чего они здесь добиваются.
— А чего они здесь добиваются?
— Многого, — ответил Баранов и усмехнулся. — Главная их цель — ослабить влияние России в Америке. Наша война с индейцами помогла бы достижению этой цели. Вторая их цель — поставить здешние индейские племена в зависимость от себя. И эта цель была бы достигнута: индейцам для войны понадобилось бы очень много огнестрельного оружия, а доставать его они могли бы только у американцев, и американцы за грошовые старые ружья скупили бы все меха здешнего края. Третья их цель — самая подлая, истребить индейцев. Там, у себя, в Соединенных Штатах, они индейцев уже почти истребили и продолжают истреблять остатки. Здесь они хотели бы истребить индейцев нашими руками…
…Лисянский с уважением смотрел на Баранова. Этот бывший приказчик купца Шелехова, человек с северным крестьянским говорком, был прирожденным государственным деятелем, какого не сыщешь в Петербурге при дворе императора Александра…
— Ну нет, — сказал Баранов Лисянскому, — мы их нападения ждать не будем. Мы нападем первыми!
От захваченных в лесу пленных было известно, что армия ситкинцев состоит из восьмисот мужчин, подчиненных разным тайонам. Большинство воинов вооружено ружьями, остальные — луками и копьями. Есть у них и несколько пушек. В сущности, по числу людей и по количеству вооружения силы обеих сторон были почти равными.
…28 сентября флот Баранова снялся с места и двинулся в путь по заливу. Среди сотен байдар и лодок возвышались корабли Российско-Американской компании «Александр», «Екатерина»и «Ермак». Баранов шел на «Ермаке». «Нева», двигавшаяся вместе со всем флотом, казалась исполином среди карликов. Как назло, ветра почти не было, и движение совершалось крайне медленно. Временами ветер пропадал совсем, и тогда гребные боты брали корабли на буксир и тащили их за собой. Весь день ушел на то, чтобы пересечь залив и обогнуть мыс. Только к десяти часам вечера, когда уж совсем стемнело, корабли и байдары остановились против берега, где расположено было селение.
Высаживаться на берег было уже поздно. Ночь провели на воде. До рассвета из селения доносилось странное тягучее завывание. Это шаманы колдовством призывали духов на помощь своему племени.
Наконец встало солнце и озарило сосновые леса, снежные вершины гор и обнесенное деревянным палисадом селение на холме у воды. Лисянского удивила тишина этого утра. В селении все было неподвижно. Да что они, спят там или умерли?
— Они ушли, — донесли кадьякцы, подходившие к самому берегу на своих легких байдарках. — Там никого нет…
…ситкинцы ночью долго спорили, защищать ли им свое селение или не защищать. Более воинственные тайоны советовали защищать, а более миролюбивые считали, что селение нужно оставить и уйти в недавно построенную крепость, в которой обороняться удобнее, чем в селении…
…Ни Баранову, ни Лисянскому не нужна была эта крепость ситкинцев, и они были бы рады, если бы дело повернулось как-нибудь так, чтобы ее можно было не брать. Но они понимали, что, если крепость не взять, война будет продолжаться до бесконечности. Решено было начать, как водится, с осады, а там попытаться вступить с противником в переговоры и, доказав ему безнадежность его положения, добиться мира на справедливых и обоюдно выгодных условиях.
Лейтенант Арбузов с небольшим отрядом матросов «Невы» высадился на берег и засел против левых ворот крепости. В его распоряжении было две пушки. Кроме того, в помощь ему было придано сотни две индейцев и кадьякцев под начальством своих тайонов…
…Оказалось, что при всей своей воинственности они не умеют сражаться стойко.
Видя, что индейцы бегут, кадьякцы побежали тоже. Русские остались одни. Весь удар они приняли на себя. Они не могли отступить, потому что не в силах были без помощи индейцев тащить свои пушки. И они мужественно стояли до конца возле своих пушек, чтобы не бросить их и не отдать врагу.
Это упорство русских матросов и промышленников решило все дело.
Ситкинцы, несмотря на свое громадное численное превосходство, наткнувшись на упорное сопротивление, отхлынули как раз в ту минуту, когда еще одно усилие могло, казалось, принести им победу. Арбузов послал им несколько ядер вдогонку. К этому времени союзные индейцы и кадьякцы успели опомниться. Выскочив из леса, они устремились в атаку. Ситкинцы едва успели вбежать в крепость и запереть за собой ворота.
Эта вылазка оказалась последним сражением всей воины. Обе стороны в этом сражении понесли тяжелые потери. Два матроса с «Невы» были убиты, третий вскоре скончался от ран. Почти все участвовавшие в бою были ранены, в том числе Повалишин и Баранов.
Раненный в руку, Бараков потерял много крови и вынужден был в течение нескольких дней лежать на койке у себя в каюте на «Ермаке», и Лисянскому пришлось одному продолжать начатое Барановым дело и принять на себя командование всей его многочисленной армией.
Потери ситкинцев убитыми и ранеными были еще больше. Перед воротами долго валялись трупы их раскрашенных воинов с перьями на головах. Но главная их беда заключалась в том, что во время этой вылазки они истратили весь свой запас пороха. Тот порох, который Котлеан вез от американцев, погиб, и это сделало их положение безнадежным. У них было восемьсот ружей и две пушки, но стрелять они больше не могли.
Им оставалось только одно — начать переговоры. И переговоры начались.
Тянулись они целых семь дней и продолжались почти непрерывно днем и ночью. Никогда еще в жизни Лисянского не было такой утомительной недели…
…Лисянский ставил только одно условие — покинуть крепость. Он давал ситкинцам клятвенное обещание больше их не преследовать и разрешить им жить, где они пожелают. Приезжавшие тайоны один за другим соглашались на это условие. И все-таки дело почему-то не двигалось вперед.
Причин этому было много. Во-первых, в крепости не было ни единого мнения, ни единой власти. Одни тайоны хотели немедленного мира, другие старались оттянуть мир насколько возможно. Послы племени давали обещания, но племя от этих обещаний отказывалось. Партия непримиримых, группировавшаяся вокруг тайона Котлеана, редела с каждым днем, однако все еще оказывала сильное влияние на настроение в крепости.
Во-вторых, и это самое главное, осажденные видели в предложениях Лисянского только обман, только коварство. Они не верили, что русские не собираются их истребить, — они ведь сами истребили гарнизон русской крепости! И убедить их в своем миролюбии Лисянский был не в силах. Они не сомневались, что он уговаривает их выйти из крепости только для того, чтобы удобнее было напасть на них и убить с женами и детьми…
…А время шло, и осажденным все яснее становилось, что покинуть крепость им придется. В крепости уже нечего было есть. 6 октября послы племени, прибыв на «Неву», окончательно приняли условия Лисянского. Договорились так: ночью все племя в один голос трижды прокричит: «У! У! У!»— в подтверждение того, что условия Лисянского приняты всеми. Затем они раскроют ворота, выходящие к морю, сядут в свои лодки и покинут крепость.
Лисянский особенно настаивал на том, чтобы осажденные вышли из крепости через ворота, обращенные к морю. Это дало бы ему возможность защитить их с помощью пушек «Невы», если бы на них попытались напасть.
Ночью на «Неве» действительно услышали трижды прогремевший рев:
— У! У! У!
Условия были приняты всеми. Команда «Невы» ответила на это троекратным «ура», настолько громким, что его безусловно слышали в крепости. Теперь оставалось ждать, когда раскроются ворота.
Лисянский вовсе не собирался торопить осажденных. Он понимал, что такому множеству семейств не так-то просто сразу собраться. Но время шло, встало солнце и высоко поднялось над лесом, а обращенные к морю ворота все не раскрывались.
Обычно из крепости доносился гул многих голосов и лай собак. Теперь все смолкло. Эта тишина удивила Лисянского. А когда он увидел, что над крепостью кружатся большие стаи ворон, он встревожился.
Лейтенант Арбузов, заглянувший в крепость через щель в воротах, сообщил Лисянскому, что в крепости никого нет. Это было похоже на чудо — все трое ворот оставались запертыми изнутри.
Лисянский съехал на берег, ворота взломали, вошли в крепость. Под одной из крепостных стен был обнаружен подкоп.
Тогда все стало ясно. Ситкинцы так и не поверили обещаниям Лисянского. Они не могли себе представить, что русские не собираются им отомстить. Они прорыли себе проход под стеной и в ночной тьме тайно ушли из своей крепости в лес.
7 октября Лисянский записал у себя в дневнике:
«Сойдя на берег, я увидел самое варварское зрелище, которое могло бы даже и жесточайшее сердце привести в содрогание. Полагая, что по голосу младенцев и собак мы можем отыскать их в лесу, ситкинцы предали их всех смерти».
ТАК ОКОНЧИЛАСЬ ЭТА ВОЙНА С ИНДЕЙЦАМИ ИЗ ЗАЛИВА СИТКА, КОТОРЫХ АМЕРИКАНЦЫ СНАЧАЛА ПОДУЧИЛИ НАПАСТЬ НА РУССКИХ, А ПОТОМ БРОСИЛИ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ, ПОДВЕРГНУВ ОПАСНОСТИ ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ.
ИСТОЧНИК НАСТРОЕНИЯ:
ЧУКОВСКИЙ Н.К. ВОДИТЕЛИ ФРЕГАТОВ. КНИГА О ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЯХ. — ТУЛА: ФИЛИН, 1994, 464 СТР (ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА «ФИЛИНА»).
Опубликовано 16 декабря 2018 года
Автор публикации
